Почему подростки хотят убивать и что с этим делать

«Почему наши дети стреляют и режут людей в школах? Почему они такие злые?» А психологи в школе — на что?

Что может, и чего не может сделать школьный психолог для «атмосферы безопасности», рассказывает Ольга Карпова, психолог одной из московских школ

Интернет доступней, чем родители

— Среди прочих реакций на участившиеся ЧП в российских школах, когда подростки стреляют, нападают с ножом, есть и такая: «В советское время такого не было, тогда школа не только учила, но и воспитывала!» Может, и правда, сегодня школам не хватает «воспитания»?

— Агрессия была, есть и будет. Это — одна из возможных реакций человека, если он не понимает, что происходит. Недаром говорят, что лучшая защита — нападение.

Когда подросток никому не нужен, не интересен, когда он потерян — он становится опасен — для себя или для окружающих. 

Особая проблема подростков в том, что они хотят поступать как взрослые, но не очень представляют, как это. И представление о том, как поступают взрослые, — это не всегда калька с родителей. Чаще подобные поступки — это то, что ребёнок видит на экране и в интернете.

Интернет доступнее, чем родители, — с родителями не всегда получается по душам общаться, а интернет открыл и нашел «ответ» на любой вопрос. А ребёнок решает сразу много вопросов — как продемонстрировать свою самостоятельность, показать если не ум, то силу. Для подростка всё это первостепенно важно.

Конечно, проще всего найти крайнего и свалить всю вину на интернет. Но ведь это неправда! Интернет дает информацию, а ею надо уметь пользоваться. Если ребенку интересно жить и учиться, если его жизнь наполнена событиями не только на уроках, но и вне школы, для агрессии не будет причин.

Конечно, не каждый может быть успешным в учебе. Но ведь и учеба – это только часть жизни.

Важно помочь ребенку найти свою нишу, чтобы он понимал: да, я  не отличник в математике, зато молодец в спорте или в театральной студии. Тогда ребенок ощутит, что он важен и интересен разным людям, и его таланты достойны восхищения и уважения как ровесников, так  и взрослых.

В противном случае у подростка просто опустятся руки, и он почувствует себя лишним, несостоятельным.

Поэтому надо замечать успехи, надо уважать мнение и поступки молодых людей, надо радоваться самостоятельным шагам и делать это громко.

Мнение взрослых для подростка важно, просто показывать это не принято.

Подросток выверяет себя по значимому человеку, который рядом. Не важно, учителя это, тьюторы, психолог или просто знакомые. Ему важна похвала такого человека, его поддержка, его мнение. Но, к сожалению,  чаще наши дети слышат от своих вечно спешащих и тревожных родителей совсем другое: не сдашь ЕГЭ – пойдешь в дворники.

Но если у ребёнка что-то не получается, если близкие его только критикуют, другие дети не принимают в компанию, — это и есть путь в никуда.

Ребёнок не может справиться с тем, что его все отталкивают, и одновременно не может справиться со своим одиночеством. Именно тогда он либо бросается в бой, чтобы доказать миру, что он есть и достоин внимания, либо складывает руки и говорит: «Хуже меня нет. Зачем тогда мне в этом мире жить?» Замыкается и ожесточается. И это самое худшее, что может произойти с детской душой.

 

Один специалист на две тысячи детей

— Школьный психолог может «обнаружить» таких одиноких детей с опасными для себя или других склонностями?

— Однажды в интервью детского омбудсмена прозвучало, что у нас в среднем один психолог на 2000 учеников. К сожалению, в этой ситуации психолог может работать только с тем, что уже произошло. Держать в поле своего внимания и профилактически работать с таким количеством людей невозможно.

Выявлять подобные случаи можно было бы, если создать систему, в которую были бы включены не только психологи, но и социальные педагоги, классные руководители и тьюторы.

Психолог может работать эффективно, если есть контакт с родителями, и они вовремя делятся с ним своими тревогами. А не носят проблемы в себе, потому что признаться стыдно.

Провести профилактику, предупредить критическую ситуацию реально, когда ребенок ежедневно в поле внимания многих людей, которым он небезразличен. Тогда в трудный момент кто-то из взрослых, кому ребенок доверяет, скорее всего, окажется рядом.

Очень важно выстроить в школе атмосферу со-бытия, со-действия, со-переживания, когда есть готовность ответить на любой вопрос и поддержать самую невероятную идею, вместе попечалиться и вместе порадоваться. Именно тогда всё складывается.

В нашей школе, например, мы очень любим выпускников, которые рассказывают о своём не самом прямом пути к успеху. Потому что жизнь — это не прямая дорога, в которой ты на пятёрки окончил школу, потом университет и т.д. Отличная учеба – еще не гарантия того, что дальше всё сложится только отлично. Успех приходит к тому, кто умеет трудиться и преодолевать трудности.

Мне кажется, что в наших силах дать ребенку возможность проявить себя, сделать доброе дело. И благотворительные проекты, которых с каждым годом становится больше, предоставляют огромное поле для добрых начинаний.

Благотворительные базары – давняя традиция зарубежных школ, но и в наших школах все больше благотворительных проектов и фестивалей. Делиться, уметь быть нужным – это очень важный навык. Особенно это важно, если ребёнок в семье один, и все родственники вращаются вокруг него и говорят: «Всё у тебя будет!»

— Как психолог «работает» с детьми в школе – ведь далеко не все приходят к нему на консультацию?

—  Когда дети приходят в нашу школу в первый класс, психолог сидит на уроках, общается с детьми и родителями, пытается составить для себя впечатление. И эта работа строится и на наблюдениях, которые делает сам психолог, и на информации, которую он получает от всех связанных с ребёнком людей.

Первый класс — самый трудный, это переход от просто детства к насыщенной жизни, где есть очень много правил. Поэтому у нас в школе есть психолог, который специально отвечает за первые классы. Мы сидим на уроках, проводим тесты и выделяем детей, которым нужна помощь.

Эта помощь может быть очень разной — от просто поговорить до работы логопеда, дефектолога и нейропсихолога, которых приходится привлекать там, где это необходимо. Так у психолога складывается группа детей, которые требуют особого внимания.

— Значит ли это, что в дальнейшем психолог, у которого две тысячи подопечных, работает только с этой группой?

— Там, где их именно две тысячи, он работает даже не с этой группой, а по факту происшедшего. Это может быть запрос родителей, классного руководителя, педагога-предметника или самого ребенка.

20 назад придти к психологу и сказать: «Мне плохо, помогите!» — было исключением. Сейчас, к счастью, таких детей много.

Дети уже понимают: если ты не можешь обсудить какую-то проблему с родителями, её можно обсудить с другим взрослым.

Но если психолог, работая один на две тысячи учеников, при этом сумел помочь ему — это очень хорошо. Особенно для такого трудного ребенка. Потому что на его пути появился взрослый, которому не все равно, что происходит, который видит проблемы, тормозящие развитие, и который готов вместе с ребенком искать выход и преодолевать трудности.

А как в США?

— Есть ли какой-то эффективный зарубежный опыт работы школьных психологов?

— Мы уже много лет дружим с американской школой. Там немного по-другому построен учебный процесс. Есть индивидуальные планы учеников, а у нас привычная классно-урочная система. Но при этом у них гораздо больше правил, которые ты должен принять, приходя в школу. И нарушение этих правил влечет за собой наказание.

С одной стороны, это облегчает жизнь, потому что в ней всё регламентировано. Но с другой стороны, детям, которые не очень мотивированы на учебу, в таком пространстве существовать тяжелее — надо всё время соответствовать уровню. Иногда это очень трудно. Хотя уровень требований у них гораздо ниже, чем у нас.

А ещё у них есть специалист, который мне очень нравится, — координатор по работе с родителями.

Это не психолог, но отдельный человек, который налаживает и поддерживает связи между всеми участниками образовательного процесса, объясняет родителям непонятное, проговаривает вместе с ними проблемы, если нужно, ищет специалистов, чтобы их решить.

И даже кабинет этого человека находится до пункта охраны. К нему можно придти в удобное для тебя время, не предъявляя документы, и обсудить те вопросы, которые являются важными для тебя и твоего ребенка. Думаю, если у нас появятся люди, которые будут поддерживать взаимодействие и взаимопонимание школы и родителей, школы и учеников, а не вести одновременно уроки, классные мероприятия и родительские собрания, будет очень хорошо.

Потому что все конфликты возникают из обыкновенного непонимания и плохой информированности. А ведь мы все хотим одного —  чтобы наши дети были успешными и счастливыми.

Дарья МЕНДЕЛЕЕВА